Традиционно в ЕС холодовая смертность и так составляет сотни тысяч в год, но в 2022-м показатель может резко вырасти, говорят расчеты. Впрочем, в них есть нюансы. Кроме того, попытку списать эти события целиком на Россию трудно назвать целиком успешной. 

Британское издание The Economist констатирует, что в странах ЕС в норме смертность в декабре-феврале на 21% выше, чем в июне-августе, и что эта разница объясняется холодом. Обычно колебания цен на энергию невелики, поэтому до сих пор они не считались важным фактором в изменении этой смертности. Однако, как отмечаются в новой статье, средние счета европейцев за газ и электричество сейчас на 144% и 78% соответственно выше, чем в среднем за 2000-2019 годы, и это может существенно изменить ситуацию. Чтобы выяснить, как это повлияет на смертность жителей Европы, специалисты издания построили собственную модель.

Они отмечают, что моделирование указало на определяющее влиянии температур на число жителей Европы, которые погибнут от холода этой зимой. В случае максимально теплой из всех возможных зим рост цен на отопление приведет к гибели от холода лишь 32 тысячи местных жителей. Суровая зима при нынешнем уровне цен повлечет смерть 335 тысяч человек. По мнению авторов статьи, может вмешаться и летальность гриппа грядущей зимой (но они слабо учитывают в модели коронавирус, в силу его меньшей предсказуемости).

Основными причинами холодовой смертности в ЕС — как и в мире в целом — остается влияние низких температур на кровеносную систему человека. При холоде мы испытываем стресс, от которого в крови растет концентрация тромбоцитов, повышается и общая вязкость крови, и, неизбежно, среднее кровяное давление. Это увеличивает вероятность тромбообразования, инфарктов и инсультов. На европейском материале это ведет к тому, что смерти от сердечно-сосудистых заболеваний зимой на 26% больше, чем летом. Еще сильнее растет смертность от заболеваний дыхательной системы (на 76%). Но поскольку их абсолютное количество много меньше, чем от сердечно-сосудистых заболеваний, последние все же остаются ключевым фактором холодовой смертности.

Остальные виды действия холода на организм изучены слабо, потому что эта тема, в отличие от воздействия жары (хотя та не наносит такой же ущерб здоровью), далеко не так популярна на Западе. А наука незападных стран вроде России или Китая часто ориентируется в темах своих исследований на науку западную. Если исходить из исследования на материале Турции, то холод ведет к снижению тестостерона у мужчин на 30% и более чем двукратному снижению частоты эякуляций у них зимой. Также существенно снижается у них частота мыслей о сексе.

Интересно, что когда причина [холодовых смертей] — Путин, мы можем обсуждать то, что холод убивает намного больше, чем жара. Но когда речь идет о климатической политике — уже не особенно.

Естественно, при этом существенно возрастает масса тела, что тоже может быть фактором, повышающим смертность. Отсутствие столь же подробных работ по другим странам не позволяет пока понять, влияет ли там зима на мужское половое поведение так же сурово.

Авторы The Economist с некоторым удивлением отмечают, что холодовая смертность вообще и последствия роста цена на энергоносители в частности в наибольшей мере затрагивают теплые страны Европы, в наименьшей — холодные. Так, традиционная средняя смертность зимой в Португалии на 36% выше летней, а в Финляндии — только на 13%. Впрочем, любой, кому доводилось бывать в Южной Европе зимой, мог и сам заподозрить что-то подобное: в этих странах ЕС дома зимой обычно отапливаются очень слабо, и, с точки зрения жителя северной страны, население не привыкло одеваться по-настоящему тепло. 

Модель The Economist включает 29 стран — членов ЕС (кроме Мальты), а также Великобританию, Норвегию и Швейцарию. Следует отметить, что сегодня высокие цены на газ характерны и для некоторых государств, не входящих в этот список, поэтому расчеты издания неполны.

Согласно модели, «обученной» на данных из этих стран, рост цен на электричество на 10% (в ЕС его широко используют для отопления) ведет к росту общей смертности на 0,6%. Влияние температур на эту смертность, однако, в норме существенно выше: между самой теплой и самой холодной зимой 2000-2019 годов в этом регионе разница по смертности достигала 12%. Ясно, что колебания в цене электричества просто не достигали такого размаха, чтобы стать наравне с влиянием климата на смертность.

The Economist констатирует, что диапазон смертности от холода в ЕС с высокой вероятностью перекроет потери обеих сторон в боях на Украине. Правда, здесь издание приводит цифры потерь, расхожие на Западе, — суммарно около 50-60 тысяч убитыми. По другим оценкам ВСУ на сегодня потеряли более 90 тысяч, а российские Вооруженные силы (с учетом ЛНР и ДНР) — свыше 15 тысяч убитыми.

Таким образом, хотя посыл британского еженедельника о том, что высокие цены на энергию убьют больше, чем боевые действия, в целом выглядит здраво, но в случае мягкой зимы он не реализуется. Правда, на сегодня трудно предсказать, сбудется ли такой прогноз в случае зимы средней суровости. Большинство метеорологов полагают, что зима 2022-2023 годов на европейском континенте будет именно такой.

The Economist заключает, что ущерб, который бои наносят союзникам Украины, далеко не такой медийный, как тот, что виден в самих боевых действиях. Однако он вполне реален, и «приверженность [к поддержке Украины для стран Европы] будет измеряться не только в виде помощи и оружия, но и в человеческих жизнях». 

При всей верности этого вывода в целом необходимо напомнить: в реальности резкое повышение цен на энергоносители началось в Европе еще в 2021 году, задолго до российской спецоперации. Как отмечал Naked Science, причиной была в первую очередь политика европейских государств по борьбе с ископаемым топливом.

Кроме этого, вплоть до сегодняшнего дня в конфликте на Украине гибли примерно 12 тысяч человек в месяц. Если такие темпы сохранятся, то к концу отопительного сезона общее число погибших в боях там превысит 150 тысяч человек.